Elite-Home
Приключения Гекльберри Финна (краткое содержание)
║ На главную ║ Назад Великие писатели ║
Марк Твен (Mark Twain)
Итак, Гек возвращается к доброй вдове Дуглас. Вдова встречает его со
слезами и называет заблудшей овечкой - но это, конечно, не со зла. И
снова жизнь по звонку, даже за столом полагается сначала что-то
побормотать над едой. Хотя кормят неплохо, жаль только, каждая вещь
варится отдельно: то ли дело объедки, когда их перемешаешь хорошенько -
не в пример легче проскакивают. Особенно изводит Гека сестра вдовы мисс
Уотсон - старая дева в очках: и ноги не клади на стул, и не зевай, и не
потягивайся, да еще пугает преисподней! Нет, уж лучше в преисподней с
Томом Сойером, чем в раю с такой компанией. Впрочем, человек ко всему
привыкает, даже к школе: учительская порка здорово подбадривала Гека -
он уже и читал, и писал понемногу, и даже выучил таблицу умножения до
шестью семь тридцать пять.
Как-то за завтраком он опрокидывает солонку, а мисс Уотсон не позволяет
ему вовремя бросить щепотку соли через плечо - и Гек сразу же
обнаруживает на снегу у перелаза след каблука с набитым большими
гвоздями крестом - отваживать нечистую силу. Гек бросается к судье
Тэчеру и просит забрать у него все его деньги. Судья, чуя что-то
неладное, соглашается взять деньги на хранение, оформив это как
«приобретение». И вовремя: вечером в комнате Гека уже сидит его папаша
собственной оборванной персоной. Старый пьянчуга прослышал, что сын
разбогател, и, смертельно оскорбленный тем, что тот спит на простынях и
умеет читать, требует деньги прямо к завтрашнему дню. Судья Тэчер,
естественно, отказывает, но новый судья из уважения к святости семейного
очага становится на сторону бродяги, который, пока суд да дело, прячет
Гека в уединенной лесной хижине. Гек снова обретает вкус к лохмотьям и
свободе от школы и мытья, но, увы, папаша начинает злоупотреблять палкой
- уж очень ему не по душе американские порядки: что это за правительство
и закон, которые позволяют в некоторых штатах неграм голосовать, когда
такой богач, как он, должен жить оборванцем! Однажды во время приступа
белой горячки отец едва не убивает Гека своим складным ножом; Гек,
воспользовавшись его отлучкой, инсценирует ограбление хижины и свое
убийство и на челноке удирает на остров Джексона - светлой ночью, когда
можно было пересчитать все бревна, плывущие далеко от берега, чёрные и
словно неподвижные. На острове Джексона Гек сталкивается с Джимом -
негром мисс Уотсон, который бежал, чтобы она не продала его на Юг:
святоше было не устоять перед восьмисотдолларовой кучей.
Вода поднимается, и в затопленном лесу на каждом поваленном дереве сидят
змеи, кролики и прочая живность. Река несет всякую всячину, и как-то
вечером друзья вылавливают отличный плот, а однажды перед рассветом мимо
них проплывает накренившийся двухэтажный дом, где лежит убитый человек.
Джим просит Гека не смотреть ему в лицо - уж очень страшно, - зато они
набирают массу полезных вещей вплоть до деревянной ноги, которая,
правда, Джиму мала, а Геку велика.
Друзья решают ночами спуститься на плоту до Каира, а оттуда по реке
Огайо подняться пароходом до «свободных штатов», где нет рабовладения.
Гек и Джим натыкаются на разбитый пароход и еле уносят ноги от
бандитской шайки, потом теряют друг друга в страшном тумане, но, к
счастью, снова отыскивают. Джим заранее ликует и взахлеб благодарит
«белого джентельмена» Гека, своего спасителя: в свободных штатах он,
Джим, будет работать день и ночь, чтобы выкупить свою семью, а не
продадут - так выкраст.
Дай негру палец - он заберет всю руку: такой низости Гек от Джима не
ждал. «Ты обокрал бедную мисс Уотсон» , - твердит ему совесть, и он
решается донести на Джима, но в последний миг снова выручает его,
сочинив, что на плоту лежит его отец, умирающий от черной оспы: нет,
видно, он, Гек, человек окончательно пропащий. Постепенно до друзей
доходит, что они прозевали Каир в тумане. Но змеиная кожа этим не
довольствуется: в темноте прямо по их плоту с треском проходит
огнедышащий пароход. Гек успевает поднырнуть под тридцатифутовое колесо,
но, вынырнув, Джима уже не находит.
На берегу, рассказав жалобную историю о последовательном вымирании всех
своих родственников на маленькой ферме в глуши Арканзаса, Гек принят в
радушное семейство Грэнджерфордов - богатых, красивых и очень
рыцарственных южан. Однажды во время охоты новый приятель Гека Бак,
примерно его ровесник, лет тринадцати-четырнадцати, внезапно стреляет
из-за кустов в их соседа - молодого и красивого Гарни Шепердсона.
Оказывается, лет тридцать назад какой-то предок Грэнджерфордов
неизвестно из-за чего судился с представителем столь же рыцарственного
рода Шепердсонов. Проигравший, естественно, пошел и застрелил недавно
ликовавшего соперника, так с тех пор и тянется кровная вражда - то и
дело кого-нибудь хоронят. Даже в общую церковь Грэнджерфорды и
Шепердсоны ездят с ружьями, чтобы, держа их под рукой, с большим
чувством слушать проповедь о братской любви и тому подобной скучище, а
потом еще и пресерьезно дискутировать на богословские темы.
Один из местных негров зазывает Гека на болото посмотреть на водяных
змей, но, дошлепав до сухого островка, внезапно поворачивает обратно, -
и на маленькой полянке среди плюща Гек видит спящего Джима! Оказывается,
в ту роковую ночь Джим порядочно ушибся и отстал от Гека (окликнуть его
он не смел), но все же сумел выследить, куда он пошел. Местные негры
носят Джиму еду и даже вернули плот, неподалеку зацепившийся за корягу.
Внезапная гроза - скромница София Грэнджерфорд бежит, как предполагают,
с Гарни Шепердсоном. Разумеется, рыцари бросаются в погоню - и попадают
в засаду. В этот день погибают все мужчины, и даже простодушного
храброго Бака убивают у Гека на глазах. Гек спешит прочь от этого
страшного места, но - о ужас! - не находит ни Джима, ни плота. К
счастью, Джим отзывается на его крик: он думал, что Гека «опять убили» и
ждал последнего подтверждения. Нет, плот - самый лучший дом!
Река уже разлилась до необъятной ширины. С наступлением темноты можно
плыть по воле течения, опустив ноги в воду и разговаривая обо всем на
свете. Иной раз мелькнет огонек на плоту или на шаланде, а иногда даже
слышно, как там поют или играют на скрипке. Раз или два за ночь мимо
проходит пароход, рассыпая из трубы тучи искр, и потом волны долго
покачивают плот, и ничего не слышно, кроме кваканья лягушек. Первые
огоньки на берегу — что-то вроде будильника: пора приставать.
Путешественники прикрывают плот ивовыми и тополевыми ветками, закидывают
удочки и забираются в воду освежиться, а потом садятся на песчаное дно,
где вода по колено, и наблюдают, как темная полоса превращается в лес за
рекой, как светлеет край неба, и река вдали уже не черная, а серая, и по
ней плывут черные пятна - суда и длинные черные полосы - плоты…
Как-то перед зарей Гек помогает спастись от погони двум оборванцам -
один лет семидесяти, лысый с седыми баками, другой лет тридцати. Молодой
по ремеслу наборщик, но тяготеет к сценической деятельности, не
гнушаясь, впрочем, уроками пения, френологии и географии. Старик
предпочитает наложением рук исцелять неизлечимые болезни, ну и
молитвенные собрания тоже по его части. Внезапно молодой в горестных и
высокопарных выражениях признается, что он законный наследник герцога
Бриджуотерского. Он отвергает утешения тронутых его горем Гека и Джима,
но готов принять почтительное обращение вроде «милорд» или «ваша
светлость», а также разного рода мелкие услуги. Старик надувается и
немного погодя признается, что он наследник французской короны. Его
рыдания разрывают сердце Гека и Джима, они начинают величать его «ваше
величество» и оказывать ему еще более пышные почести. Герцог тоже
ревнует, но король предлагает ему мировую: ведь высокое происхождение не
заслуга, а случайность.
Гек догадывается, что перед ним отпетые мошенники, но даже простодушного
Джима в это не посвящает. Он плетет новую жалостную историю, будто Джим
- последнее его имущество, доставшееся от поголовно вымершей и
перетонувшей семьи, и они плывут ночами потому, что Джима уже пытались у
него отнять на том основании, будто он беглый. Но разве беглый негр
поплывет на Юг! Этот довод убеждает жуликов. Они высаживаются в
захолустном городке, который кажется вымершим: все ушли в лес на
молитвенное собрание. Герцог забирается в покинутую без присмотра
типографию, а король с Геком - вслед за всей округой - отправляются по
жаре слушать проповедника. Там король, горько рыдая, выдает себя за
раскаявшегося пирата с Индийского океана и сетует, что ему не на что
добраться до своих бывших соратников, чтобы тоже обратить их к богу.
Приведенные в экстаз слушатели собирают в его шляпу восемьдесят семь
долларов семьдесят пять центов. Герцог тоже успевает набрать несколько
платных объявлений, взять деньги за публикацию еще нескольких объявлений
в газете, а трем желающим оформить льготную подписку. Заодно он
отпечатывает объявление о двухсотдолларовой награде за поимку беглого
негра с точными приметами Джима: теперь они смогут плыть днем, как будто
везут беглеца к хозяину.
Король и герцог репетируют мешанину из шекспировских трагедий, но
«арканзасские олухи» не доросли до Шекспира, и герцог развешивает афишу:
в зале суда будет поставлена захватывающая трагедия «Королевский жираф,
или Царственное совершенство» - только три представления! И - самыми
крупными буквами - «женщинам и детям вход воспрещен». Вечером зал битком
набит мужчинами. Король совершенно голый выбегает на сцену на
четвереньках, размалеванный, как радуга, и откалывает такие штуки, от
которых и корова бы расхохоталась. Но после двух повторов представление
окончено. Зрители вскакивают бить актеров, но какой-то осанистый
господин предлагает сначала одурачить своих знакомых, чтобы самим не
превратиться в посмешище. Лишь на третье представление все являются с
тухлыми яйцами, гнилой капустой и дохлыми кошками в количестве не менее
шестидесяти четырех штук. Но жулики ухитряются улизнуть.
Во всем новом, чрезвычайно респектабельные, они высаживаются в другом
городке и стороной узнают, что там недавно умер богатый кожевник и
сейчас ждут из Англии его братьев (один проповедник, другой глухонемой),
которым покойник оставил письмо с указанием, где спрятана его
наличность. Мошенники выдают себя за поджидаемых братьев и едва не
разоряют юных наследниц, но тут является новая пара претендентов, и
обоим прохвостам (а заодно и Геку) лишь чудом удается избежать суда
Линча - снова без гроша в кармане.
И тогда негодяи за сорок долларов продают Джима простодушному фермеру
Сайласу Фелпсу - вместе с объявлением, по которому, якобы, можно
получить двести долларов. Гек отправляется на выручку, и - Америка очень
тесная страна - миссис Салли Фелпс принимает его за своего племянника
Тома Сойера, которого ждут в гости. Появившийся Том, перехваченный
Геком, выдает себя за Сида. Они узнают, что после рассказа Джима
готовится расправа над постановщиками «Королевского жирафа», но
предупредить несчастных прохвостов не успевают - их уже везут верхом на
шесте, два страшных комка из дегтя и перьев. И Гек решает больше не
поминать их злом.
Освободить Джима, запертого в сарае, ничего не стоит, но Том стремится
всячески театрализовать процедуру, чтобы все было, как у самых
знаменитых узников, - вплоть до анонимных писем, предупреждающих о
побеге. В итоге Том получает пулю в ногу, а Джим, не пожелавший оставить
раненого, снова оказывается в цепях. Только тогда Том раскрывает, что
Джим уже два месяца свободен по завещанию раскаявшейся мисс Уотсон.
Заодно Гек узнает от Джима, что убитый в плавучем доме был его отец.
Геку больше ничто не угрожает - только вот тетя Салли намеревается взять
его на воспитание. Так что лучше, пожалуй, удрать на Индейскую
территорию.
║ На главную ║ Назад Великие писатели ║