Это трагедия о роке и
свободе: не в том свобода человека, чтобы делать то, что он хочет, а в
том, чтобы принимать на себя ответственность даже за то, чего он не
хотел.
В городе Фивах правили царь Лаий и царица Иокаста. От дельфийского
оракула царь Лаий получил страшное предсказание: «Если ты родишь сына,
то погибнешь от его руки». Поэтому, когда у него родился сын, он отнял
его у матери, отдал пастуху и велел отнести на горные пастбища Киферона,
а там бросить на съедение хищным зверям. Пастуху стало жалко младенца.
На Кифероне он встретил пастуха со стадом из соседнего царства -
Коринфского и отдал младенца ему, не сказавши, кто это такой. Тот отнес
младенца к своему царю. У коринфского царя не было детей; он усыновил
младенца и воспитал как своего наследника. Назвали мальчика - Эдип. Эдип
вырос сильным и умным. Он считал себя сыном коринфского царя, но до него
стали доходить слухи, будто он приемыш. Он пошел к дельфийскому оракулу
спросить: чей он сын? Оракул ответил: «Чей бы ты ни был, тебе суждено
убить родного отца и жениться на родной матери». Эдип был в ужасе. Он
решил не возвращаться в Коринф и пошел, куда глаза глядят. На распутье
он встретил колесницу, на ней ехал старик с гордой осанкой, вокруг -
несколько слуг. Эдип не вовремя посторонился, старик сверху ударил его
стрекалом, Эдип в ответ ударил его посохом, старик упал мертвый,
началась драка, слуги были перебиты, только один убежал. Такие дорожные
случаи были не редкостью; Эдип пошел дальше. Он дошел до города Фив. Там
было смятение: на скале перед городом поселилось чудовище Сфинкс,
женщина с львиным телом, она задавала прохожим загадки, и кто не мог
отгадать, тех растерзывала. Царь Лаий поехал искать помощи у оракула, но
в дороге был кем-то убит. Эдипу Сфинкс загадала загадку: «Кто ходит
утром на четырех, днем на двух, а вечером на трех?» Эдип ответил: «Это
человек: младенец на четвереньках, взрослый на своих двоих и старик с
посохом». Побежденная верным ответом, Сфинкс бросилась со скалы в
пропасть; Фивы были освобождены. Народ, ликуя, объявил мудрого Эдипа
царем и дал ему в жены Лаиеву вдову Иокасту, а в помощники - брата
Иокасты, Креонта.
Прошло много лет, и вдруг на Фивы обрушилось божье наказание: от моровой
болезни гибли люди, падал скот, сохли хлеба. Народ обращается к Эдипу:
«Ты мудр, ты спас нас однажды, спаси и теперь». Этой мольбой начинается
действие трагедии Софокла: народ стоит перед дворцом, к нему выходит
Эдип. «Я уже послал Креонта спросить совета у оракула; и вот он уже
спешит обратно с вестью». Оракул сказал: «Эта божья кара - за убийство
Лаия; найдите и накажите убийцу!» - «А почему его не искали до сих пор?»
- «Все думали о Сфинкс, а не о нем». - «Хорошо, теперь об этом подумаю
я». Хор народа поет молитву богам: отвратите ваш гнев от Фив, пощадите
гибнущих! Эдип объявляет свой царский указ: найти убийцу Лаия, отлучить
его от огня и воды, от молений и жертв, изгнать его на чужбину, и да
падет на него проклятие богов! Он не знает, что этим он проклинает
самого себя, но сейчас ему об этом скажут, В Фивах живет слепой старец,
прорицатель Тиресий: не укажет ли он, кто убийца? «Не заставляй меня
говорить, - просит Тиресий, - не к добру это будет!» Эдип гневается: «Уж
не сам ли ты замешан в этом убийстве?» Тиресий вспыхивает: «Нет, коли
так: убийца - ты, себя и казни!» - «Уж не Креонт ли рвется к власти, уж
не он ли тебя подговорил?» - «Не Креонту я служу и не тебе, а вещему
богу; я слеп, ты зряч, но не видишь, в каком живешь грехе и кто твои
отец и мать». - «Что это значит?» - «Разгадывай сам: ты на это мастер».
И Тиресий уходит. Хор поет испуганную песню: кто злодей? кто убийца?
неужели Эдип? Нет, нельзя этому поверить!
Входит взволнованный Креонт: неужели Эдип подозревает его в измене?
«Да», - говорит Эдип. «Зачем мне твое царство? Царь - невольник
собственной власти; лучше быть царским помощником, как я». Они осыпают
друг друга жестокими упреками. На их голоса из дворца выходит царица
Иокаста - сестра Креонта, жена Эдипа. «Он хочет изгнать меня лживыми
пророчествами», - говорит ей Эдип. «Не верь, - отвечает Иокаста, - все
пророчества лживы: вот Лаию было предсказано погибнуть от сына, но сын
наш младенцем погиб на Кифероне, а Лаия убил на распутье неведомый
путник». - «На распутье? где? когда? каков был Лаий с виду?» - «По пути
в Дельфы, незадолго до твоего к нам прихода, а видом был он сед, прям и,
пожалуй, на тебя похож». - «О ужас! И у меня была такая встреча; не я ли
был тот путник? Остался ли свидетель?» - «Да, один спасся; это старый
пастух, за ним уже послано». Эдип в волнении; хор поет встревоженную
песню: «Ненадежно людское величие; боги, спасите нас от гордыни!»
И тут в действии происходит поворот. На сцене появляется неожиданный
человек: вестник из соседнего Коринфа. Умер коринфский царь, и коринфяне
зовут Эдипа принять царство. Эдип омрачается: «Да, лживы все
пророчества! Было мне предсказано убить отца, но вот - он умер своею
смертью. Но еще мне было предсказано жениться на матери; и пока жива
царица-мать, нет мне пути в Коринф». «Если только это тебя удерживает, -
говорит вестник, - успокойся: ты им не родной сын, а приемный, я сам
принес им тебя младенцем с Киферона, а мне тебя там отдал какой-то
пастух». «Жена! - обращается Эдип к Иокасте, - не тот ли это пастух,
который был при Лаие? Скорее! Чей я сын на самом деле, я хочу это
знать!» Иокаста уже все поняла. «Не дознавайся, - молит она, - тебе же
будет хуже!» Эдип ее не слышит, она уходит во дворец, мы ее уже не
увидим. Хор поет песню: может быть, Эдип - сын какого-нибудь бога или
нимфы, рожденный на Кифероне и подброшенный людям? так ведь бывало! Но
нет. Приводят старого пастуха. «Вот тот, кого ты мне передал во
младенчестве», - говорит ему коринфский вестник. «Вот тот, кто на моих
глазах убил Лаия», - думает пастух. Он сопротивляется, он не хочет
говорить, но Эдип неумолим. «Чей был ребенок?» - спрашивает он. «Царя
Лаия, - отвечает пастух. - И если это вправду ты, то на горе ты родился
и на горе мы спасли тебя!» Теперь наконец все понял и Эдип. «Проклято
мое рождение, проклят мой грех, проклят мой брак!» - восклицает он и
бросается во дворец. Хор опять поет: «Ненадежно людское величие! Нет на
свете счастливых! Был Эдип мудр; был Эдип царь; а кто он теперь?
Отцеубийца и кровосмеситель!»
Из дворца выбегает вестник. За невольный грех - добровольная казнь:
царица Иокаста, мать и жена Эдипа, повесилась в петле, а Эдип в
отчаянии, охватив ее труп, сорвал с нее золотую застежку и вонзил иглу
себе в глаза, чтоб не видели они чудовищных его дел. Дворец
распахивается, хор видит Эдипа с окровавленным лицом. «Как ты
решился?..» - «Судьба решила!» - «Кто тебе внушил?..» - «Я сам себе
судья!» Убийце Лаия - изгнание, осквернителю матери - ослепление; «о
Киферон, о смертное распутье, о двубрачное ложе!». Верный Креонт, забыв
обиду, просит Эдипа остаться во дворце: «Лишь ближний вправе видеть муки
ближних». Эдип молит отпустить его в изгнание и прощается с детьми: «Я
вас не вижу, но о вас я плачу…» Хор поет последние слова трагедии: «О
сограждане фиванцы! Вот смотрите: вот Эдип! / Он, загадок разрешитель,
он, могущественный царь, / Тот, на чей удел, бывало, всякий с завистью
глядел!.. / Значит, каждый должен помнить о последнем нашем дне, / И
назвать счастливым можно человека лишь того, / Кто до самой до кончины
не изведал в жизни бед». |