В этом гигантском магазине,
Магазине с большой буквы, служили три тысячи девушек, в том числе и
Мэйзи. Ей было восемнадцать лет, и она работала в отделе мужских
перчаток. Здесь она хорошо изучила две разновидности человеческого рода
- мужчин, которые вольны пойти в магазин и купить себе перчатки, и
женщин, которые покупают перчатки для подневольных мужчин. Знание
человеческой души восполнялось у Мэйзи и другими полезными сведениями. К
ее услугам был житейский опыт остальных двух тысяч девятисот девяноста
девяти продавщиц, которые не делали из него тайны, и Мэйзи копила этот
опыт в недрах своей души, непроницаемой и осторожной, как душа
мальтийской кошки. Быть может, природа, зная, что Мэйзи не у кого будет
спросить разумного совета, наделила ее, вместе с красотой, некоторой
спасительной долей лукавства, как чернобурой лисе с ее ценной шкуркой
она отпустила дополнительную, по сравнению с другими животными, дозу
хитрости.
Ибо Мэйзи была красавица. Блондинка, с пышными волосами теплого,
золотистого оттенка, она обладала царственной осанкой леди-манекена,
которая на глазах у публики печет в витрине оладьи. Когда Мэйзи, стоя за
прилавком, обмеряла вам руку, вы мысленно называли ее, Гебой, а когда
вам снова можно было поднять глаза, вы спрашивали себя, откуда у нее
взор Минервы.
Пока заведующий отделом не замечал Мэйзи, она сосала леденцы, но стоило
ему взглянуть в ее сторону, как она с мечтательной улыбкой закатывала
глаза к небу.
О, эта улыбка продавщицы! Бегите от нее, если только охладевшая кровь,
коробка конфет и многолетний опыт не охраняют вас от стрел амура. Эта
улыбка - не для магазина, и Мэйзи откладывала ее на свои свободные часы.
Но для заведующего отделом никакие законы не писаны. Это - Шейлок в мире
магазинов. На хорошеньких девушек он глядит, как глядит на пассажиров
таможенный досмотрщик, напоминая: "Не подмажешь - не поедешь".
Разумеется, есть и приятные исключения. На днях газеты сообщали о
заведующем, которому перевалило за восемьдесят.
Однажды Ирвинг Картер, художник, миллионер, поэт и автомобилист,
случайно попал в Магазин: пострадал, надо сказать, совсем невинно.
Сыновний долг схватил его за шиворот и повлек на поиски мамаши, которая,
разнежившись в обществе бронзовых амуров и фаянсовых пастушек, увлеклась
беседой с приказчиком.
Чтобы как-нибудь убить время, Картер отправился покупать перчатки. Ему и
в самом деле нужны были перчатки, свои он забыл дома. Впрочем, нам нет
нужды оправдывать нашего героя, ведь он понятия не имел, что покупка
перчаток - это предлог для флирта.
Но едва вступив в роковой предел, Картер внутренне содрогнулся, впервые
увидев воочию одно из тех злачных мест, где амур одерживает свои более
чем сомнительные победы.
Трое или четверо молодцов бесшабашного вида, разодетые в пух и прах,
наклонившись над прилавком, возились с перчатками, этими коварными
сводницами, между тем как продавщицы возбужденно хихикали, с готовностью
подыгрывая своим партнерам на дребезжащей струне кокетства. Картер
приготовился бежать - но какое там... Мэйзи, стоя у прилавка, устремила
на него вопрошающий взор своих прекрасных холодных глаз, чья лучезарная
синева напомнила ему сверкание айсберга, дрейфующего под ярким летним
солнцем где-нибудь в Океании.
И тогда Ирвинг Картер, художник, миллионер и т. д., почувствовал, что
его благородная бледность сменяется густым румянцем. Но не скромность
зажгла эту краску - скорее рассудок! Он вдруг увидел, что оказался
поставленным на одну доску с этими заурядными молодцами, которые,
склонившись над соседними прилавками, добивались благосклонности
смешливых девиц. Разве и сам он не стоит здесь, у прилавка, как данник
плебейского амура, разве и он не жаждет благосклонности какой-то
продавщицы? Так чем же отличается он от любого из этих Биллов, Джеков
или Микки? И в Картере вдруг проснулось сочувствие к этим его младшим
братьям - вместе с презрением к предрассудкам, в которых он был взращен,
и твердой решимостью назвать этого ангела своим.
Итак, перчатки были завернута и оплачены, а Картер все еще не решался
уйти. В уголках прелестного ротика Мэйзи яснее обозначились ямочки. Ни
один мужчина, купивший у нее перчатки, не уходил сразу. Опершись на
витрину своей ручкой Психеи, соблазнительно просвечивающей через рукав
блузки, Мэйзи приготовилась к разговору.
У Картера не было случая, чтобы он полностью не владел собой. Но сейчас
он оказался в худшем положении, чем Билл, Джек или Микки. Ведь он не мог
рассчитывать на встречу с этой красавицей в том обществе, где постоянно
вращался. Всеми силами старался он вспомнить, что знал о нравах и
повадках продавщиц, - все, что ему когда-нибудь приходилось читать или
слышать. Почему-то у него создалось впечатление, что при знакомстве они
иной раз готовы отступить от некоторых формальностей, продиктованных
правилами этикета. Мысль о том чтобы предложить этому прелестному
невинному существу нескромное свидание, заставляла его сердце отчаянно
биться. Однако душевное смятение придало ему смелости.
После нескольких дружеских и благосклонно принятых замечаний на общие
темы он положил на прилавок свою визитную карточку, поближе к ручке
небожительницы.
- Ради бога, простите, - сказал он, - и не сочтите за дерзость, но я был
бы рад снова встретиться с вами. Здесь вы найдете мое имя. Поверьте,
только величайшее уважение дает мне смелость просить вас осчастливить
меня своей дружбой, вернее знакомством. Скажите, могу ли я надеяться?
Мэйзи знала мужчин, а особенно тех, что покупают перчатки. С безмятежной
улыбкой посмотрела она в лицо Картеру и сказала без колебаний:
- Отчего же? Вы, видать, человек приличный. Вообще-то я избегаю встреч с
незнакомыми мужчинами. Ни одна порядочная девушка себе этого не
позволит... Так когда бы вы желали?
- Как можно скорее, - сказал Картер. - Разрешите мне навестить вас, и я
почту за...
Но Мэйзи залилась звонким смехом.
- О господи, выдумали тоже! Видели бы вы, как мы живем! Впятером в трех
комнатах! Представляю мамино лицо, если бы я привела домой знакомого
мужчину.
- Пожалуйста, где вам угодно! - самозабвенно воскликнул Картер. -
Назначьте место сами. Я к вашим услугам...
- Знаете что, - сказала Мэйзи, и ее нежно-розовое лицо просияло, точно
ее озарила замечательная идея. - Четверг вечером, кажется, меня устроит.
Приходите в семь тридцать на угол Восьмой авеню и Сорок девятой улицы,
я, кстати, там и живу. Но предупреждаю - в одиннадцать я должна быть
дома. У меня мама строгая.
Картер поблагодарил и обещал прийти точно в назначенное время. Пора было
возвращаться к мамаше, которая уже ждала сына, чтобы он одобрил ее новое
приобретение - бронзовую Диану.
Курносенькая продавщица с круглыми глазками, будто невзначай проходя
мимо, ласково подмигнула Мэйзи.
- Тебя, кажется, можно поздравить? - спросила она бесцеремонно.
- Джентльмен просил разрешения навестить меня, - надменно отрезала
Мэйзи, пряча на груди визитную карточку.
- Навестить? - эхом отозвались Круглые Глазки. - А не обещал он повезти
тебя обедать к Уолдорфу и покатать на своей машине?
- Ах, брось, - устало отмахнулась Мэйзи. - Ты просто помешана на
шикарной жизни. Это не с тех ли пор, как твой пожарный возил тебя кутить
в китайскую кухмистерскую? Нет, о Уолдорфе разговора не было. Но, судя
по карточке, он живет на Пятой авеню. Уж если он захочет угостить меня,
будь уверена, что прислуживать нам будет не китаец с длинной косой.
Когда Картер, подсадив мамашу в свой электрический лимузин, отъехал от
универмага, он невольно стиснул зубы, так защемило у него сердце. Он
знал, что впервые за двадцать девять лет своей жизни полюбил
по-настоящему. И то, что его возлюбленная, не чинясь, назначила ему
свидание на каком-то перекрестке, хоть и приближало его к желанной цели,
но вместе с тем рождало мучительные сомнения в его груди.
Картер не знал, что такое продавщица. Он не знал, что ей приходится жить
в неуютной конуре либо в тесной квартире, где полным-полно всяких
домочадцев и родственников. Ближайший перекресток служит ей будуаром,
сквер - гостиной, людная улица - аллеей для прогулок. Однако это обычно
не мешает ей быть себе госпожой, такой же независимой и гордой, как
любая знатная леди, обитающая среди гобеленов.
Однажды, в тихий сумеречный час, спустя две недели после их первого
знакомства, Картер и Мэйзи рука об руку вошли в маленький, скупо
освещенный скверик. Найдя уединенную скамейку под деревом, они уселись
рядом.
Впервые он робко обнял ее за талию, и ее златокудрая головка блаженно
приникла к его плечу.
- Господи! - благодарно вздохнула Мэйзи. - Долго же вы раскачивались!
- Мэйзи! - взволнованно произнес Картер. - Вы, конечно, догадываетесь,
что я люблю вас. Я самым серьезным образом прошу вашей руки. Вы
достаточно знаете меня теперь, чтобы мне довериться. Вы мне нужны,
Мэйзи! Я мечтаю назвать вас своей. Разница положений меня не
останавливает...
- Какая разница? - полюбопытствовала Мэйзи.
- Да никакой разницы и нет, - поправился Картер. - Все это выдумки
глупцов. Со мной вы будете жить в роскоши. Я принадлежу к избранному
кругу, у меня значительные средства.
- Все это говорят, - равнодушно протянула Мэйзи. - Врут и не краснеют.
Вы, конечно, служите в гастрономическом магазине или в конторе
букмекера. Зря вы меня дурой считаете.
- Я готов представить любые доказательства, - мягко настаивал Картер. -
Я не могу жить без вас, Мэйзи! Я полюбил вас с первого взгляда...
- Все так говорят, - рассмеялась Мэйзи. - Попадись мне человек, которому
я понравилась бы с третьего взгляда, я, кажется, бросилась бы ему на
шею.
- Перестаньте, Мэйзи, - взмолился Картер. - Выслушайте меня, дорогая! С
той минуты, как я впервые взглянул в ваши глаза, я почувствовал, что вы
для меня единственная на свете,
- И все-то вы врете, - усмехнулась Мэйзи. - Скольким девушкам вы уже
говорили это?
Но Картер не сдавался. В конце концов ему удалось устеречь пугливую,
неуловимую душу продавщицы, прячущуюся где-то в глубине этого мраморного
тела. Слова его нашли дорогу к ее сердцу, самая пустота которого служила
ему надежной броней. Впервые Мэйзи смотрела на него зрячими глазами. И
жаркий румянец залил ее холодные щеки. Замирая от страха, сложила Психея
свои трепетные крылышки, готовясь опуститься на цветок любви. Впервые
забрезжила для нее где-то там, за пределами ее прилавка, какая-то новая
жизнь и ее неведомые возможности. Картер почувствовал перемену и
устремился на штурм.
- Выходите за меня замуж, - шептал он ей, - и мы покинем этот ужасный
город и уедем в другие, прекрасные края. Мы забудем о всяких делах и
работе, и жизнь станет для нас нескончаемым праздником. Я знаю, куда
увезу вас. Я уже не раз там бывал. Представьте себе чудесную страну, где
царит вечное лето, где волны рокочут, разбиваясь о живописные берега, и
люди свободны и счастливы, как дети. Мы уплывем к этим далеким берегам и
будем там жить, сколько вам захочется. Я увезу вас в город, где
множество великолепных старинные дворцов и башен и повсюду изумительные
картины и статуи. Там вместо улиц каналы, и люди разъезжают...
- Знаю! - сказала Мэйзи, резко поднимая голову. - В гондолах.
- Верно! - улыбнулся Картер.
- Так я и думала!.. - сказала Мэйзи.
- А потом, - продолжал Картер, - мы станем переезжать с места на место и
увидим, что только душа захочет. Из Европы мы уедем в Индию и
познакомимся с ее древними городами. Мы будем путешествовать на слонах,
побываем в сказочных храмах индусов и браминов. Увидим карликовые сады
японцев, караваны верблюдов и состязания колесниц в Персии - все, все,
что стоит повидать в чужих странах. Разве это не восхитительно, Мэйзи?
Но Мэйзи решительно поднялась со скамьи.
- Пора домой, - сказала она холодно. - Время позднее.
Картер не стал с ней спорить. Ему было уже знакомо непостоянство
настроений этой причудницы, этой мимозы, никакие возражения тут не
помогут. И все же он торжествовал победу. Сегодня он держал - пусть
всего лишь мгновение, пусть на тонкой шелковинке - душу своей Психеи, и
в нем ожила надежда. На миг она сложила крылышки, и ее прохладные
пальчики сжали его руку.
Наутро в Магазине подружка Мэйзи, Лулу, подкараулила ее за прилавком.
- Ну, как у тебя дела с твоим шикарным другом? спросила она.
- С этим типом? - небрежно проронила Мэйзи, поправляя пышные локоны. - Я
дала ему отставку. Представь, Лулу, что этот субъект забрал себе в
голову...
- Устроить тебя на сцену? - задыхаясь, спросила Лулу.
- Как же, держи карман, от такого дождешься. Он предложил мне выйти за
него замуж и, вместо свадебного путешествия, прокатиться с ним на
Кони-Айленд. |